Дневник Кочующего Пердпринимателя - Том 2. День 311-й (676-й)

Пришла сегодня хреновая новость - Сонькин брательник получил серьезное ранение в бою и сейчас в госпитале во Львове. Закрутились-завертелись, нашли дальних знакомых на месте, которые смогут навестить, передать от нас, что нужно. Что, кстати, нужно раненному в бою человеку?.. Сложно себе представить. Наверное, что ему действительно надо, - это какой-то сигнал из будущего в прошлое, который удержал бы его от неудачного шага, движения, которое теперь сделало его инвалидом.

Очень интересно, кстати, складывается разговор с людьми во Львове. Знакомая, которая вызвалась помочь, когда размышляла, к кому бы обратиться, выбрала свою подругу, но Соне сказала ей не звонить, т.к. ее слишком русский говор подругу триггернет. Докатились, блин. Но могу себе представить, как к немецкой речи отнеслись бы в Лондоне в 41-ом или в Сталинграде в 42-ом. Но если без речи, то подруга, конечно, поможет. Опять же поражает, насколько люди готовы сначала помогать, а потом разбираться. Сначала знакомая узнает все подробности по брательнику: где лежит, какое отделение, решает вопросы, как деньги перевести, как вкусняшки купить-передать, и только потом уже уточняет: "А он - из наших или из ваших?"

Т.е. помогла бы она в любом случае, но не спросить же тоже нельзя. Сам вопрос опять ставит в тупик. Она под "вашими" явно подразумевает россиян. Для нее "наши" - это служащие ВСУ. Вся штука в том, что для нас "наши" - это тоже солдаты ВСУ. И как-то даже в голову не пришло, что вообще-то в украинском госпитале мог оказаться и российский "ВСОшник". Хотел написать "гнида" или "орк", но сдержался, - вежливость и уважение должно быть ко всем, даже к врагам. И этого российского оккупанта там бы точно также оперировали и выхаживали. И уж точно "Слава Украине" не вырезали бы на животе, пока он был бы в наркозе.

Ну да ладно. Как я потерял из виду, что российский солдат тоже могли бы оказаться в больнице во Львове с ранением, так уж совсем себе не мог бы представить, чтобы мы за такого солдата кого-то просили о помощи на месте. Да, и что вообще такой человек как-то к нам бы мог относиться. Не, на самом деле пара человек из моих знакомых на самом деле в оккупанты подались. Но я как-то настолько вычеркнул их из своего круга, что даже думать не думал, что, если возникнет необходимость, как-то ему там в беде помогать. Но это - в теории я такой безжалостный. Наверное, если бы кто-то из моих бывших друзей (если человек ушел оккупантом в Украину, он может быть только бывшим моим другом) попросил бы о помощи в такой ситуации, я бы обматерился, но все же какую-то минимально необходимую помощь ему оказал.

Вся ситуация привела к еще одной мысли. Мне кажется, это - первый случай, когда кто-то из более-менее близких нашей семье людей получил ранение, не говоря о том, чтобы погиб на этой войне. Даже удивительно, столько жертв, столько пострадавших, но это максимум - кто-то из отдаленных знакомых наших знакомых, о ком мы слышали, но с кем лично не общались. Или кто-то из знаменитостей, но опять же, с которыми личных связей нет. И я пропустил сквозь себя огромное количество историй разных людей, погибших на этой войне, потерявших там близких людей. И не могу сказать, чтобы зачерствел или как-то эти истории перестали меня трогать. Но... Все равно какая-то резистентность у нервной системы появляется.

А тут, когда пострадал близкий человек (причем, не сказать, чтобы мы когда-то с ним дружили и часто общались, - Сонька сама сто лет с ним не созванивалась, только когда он пошел защищать Украину, по сути, они начали хотя бы регулярно переписываться), фразы, типа "оторвало руку", "раскрошило ногу" - из унаследованной от поколений предков-врачей медицинской отстраненности: "сейчас нужно помогать, а потом успеем попереживать", - прорывается куда-то глубже, и я представляю себе всё это горе человека, чье тело получило повреждения и никогда уже не станет прежним. Сожаления о сделанных микро-выборах, горечь от мысли "хорошо, что живой хотя бы". Какие-то планы, типа сходить на рыбалку или сыграть в волейбол, которым теперь уже не сбыться. Не то что бы конец жизни, но конец той жизни, которая у человека была.

И злоба... Да, ощущается нарастающая злоба по отношению к человеку, который это все заварил, а теперь едет на Аляску. Чтобы ходить там на двух ногах. И пить чаек из чашечки с блюдечком. Двумя руками.

#дневниккочующегопердпринимателя