Власть тут я! (реакция на инициативу сенатора Клишаса)

Давно зрело во мне недовольство по поводу одного искажения действительности, давно планировал об этом написать, но прорвало меня на фоне обсуждения прекрасной инициативы сенатора Клишаса о введении ответственности за оскорбление представителей власти.

Я очень часто слышу в русскоязычном дискурсе противопоставление двух терминов: "народ" и "власть". Эти слова иногда приобретают иные формы, но суть остается той же: есть некие "мы", "люди", "простые смертные" и есть "Власть". И эта власть превращается в какой-то отдельный, возвышенный, недосягаемый и совершенно мистический объект, некое существо, ушедшее в своем развитии далеко вверх по отношению в человеку.

Вполне понятно, когда подобная парадигма используется (и нередко, как я полагаю, совершенно искренне) людьми, условно на "той стороне", - поклонниками, верующими, друзьями, единомышленниками Путина: начиная от того же Клишаса (который, сдается мне, причитает себя как раз к этой высшей касте), суммарного Соловьева-Киселева-Толстого, заканчивая Лесей Рябцевой и Лизой Песковой.

Однако, с сожалением должен констатировать, что и в условной "либеральной" среде, а так же в среде просто разумных людей, не все из которых придерживаются либеральных взглядов, однако не теряют объективности восприятия действительности, данная дихотомия "народ"-"власть" стала основой речи и мышления.

Я в свою очередь с такой постановкой вопроса не согласен принципиально. Когда я последний раз перечитывал нашу Конституцию (а я ввел себе правило делать это каждое 12 декабря), там до сих пор было записано, что единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный (и хочется добавить, многострадальный) народ.

То есть, чтобы совсем обострить - это я тут власть, понимаете? Вот на всей Российской Федерации, от Калининграда до Грозного и от Сочи до Владивостока власть тут я. Один ли я? Разумеется, нет! Этой властью являешься каждый гражданин Российской Федерации. Мы - тут власть. Мы все и каждый из нас.

Обладая всей полнотой власти, мы, каждый из нас и я лично должны ее как-то осуществлять. Как же это происходит? Попробую объяснить на простом, понятном всем, бытовом примере (разумеется, все имена и географические наименования изменены, любое сходство с реальными людьми, торговыми марками и наименованиями - случайны).

Допустим, в нашем поселке есть пять коттеджей. В одном живу я со своей семьей, в другом - Дима, в третьем - Анвар, в четвертом - Алексей, а в пятом - Лидия Павловна, пенсионерка и заслуженный педагог нашей области.

И вот как-то ясным зимним утром мы просыпаемся и видим, что двор наш завалило снегом по пояс и не пройти теперь по нашему поселку не проехать. Мы понимаем, что своими силами будем раскапывать эти завалы до самой весны. Собираемся мы тогда впятером и начинаем обсуждать, что же нам делать, как же нам быть. После пары бутылок и нескольких часов жалоб на нелегкую жизнь в резко-континентальном климате приходит совместное решение: мы сейчас вызовем трактор, чтобы он снег раскопал, и грузовик, чтобы он этот снег увез.

И на будущее принимаем решение каждый раз при сильном снегопаде поступать так же.

Так у нас зародилось маленькое государство: свободное объединение людей, решающих совместно общие проблемы.

А кто за это будет платить? Грузовик с трактором стоят, допустим, 8 тысяч рублей. Так у нас появляется государственный бюджет. Мы решаем, что скидываемся с каждого дома поровну, однако Лидия Павловна, пряча глаза в пол, говорит, что у нее не копейки лишней нет и она платить не сможет. Побурчав немного на тему того, что вот работаешь, горбатишься всю жизнь, а на старости лет себе трактор позволить не можешь, мы принимаем решение, что мы - государство социальное и поддерживаем тех, кто не может себе позволить участвовать в экономической его жизни по уважительным причинам. Теперь каждый дом будет скидываться по 4 тысячи, кроме Лидии Павловны, которая будет получать чистый двор забесплатно, просто потому, что оказалась на территории нашего поселка и, возможно, учила когда-то кого-то из нас, наших друзей или детей.

Дима имеет юридическое образование, поэтому мы говорим: "Дим, давай ты запиши все наши мысли на бумажке, грамотно так, красиво, как ты умеешь". Он соглашается - и у нас появляется законодательная власть, в лице Димы, и Конституция.

Алексей занимается строительством, поэтому у него много знакомых трактористов, он говорит: "Ребят, я все организую, трактор и грузовик подгоню, прослежу, чтобы все убрали чисто и не халтурили". Так у нас появляется исполнительная власть, в лице Леши.

Лидия Павловна предлагает свою помощь: "Я - человек пожилой, делать мне особо нечего, так что я могу ходить и собирать с вас денежку, плюс я математик по образованию, так что и бухгалтерию у нас могу вести". Так у нас появляется фискальный орган.

Ну а что мы будем делать в случае, если кто-то откажется платить? Если кому-то не понравится, как двор почистили? Если какой другой спор возникнет? Опять всем вместе собираться? Но мы люди - занятые, даже Лидия Павловна теперь при деле, - нам некогда по каждой ерунде собираться и референдумы проводить. Тут мы вспоминаем, что Анвар - человек с удивительным чувством справедливости и каждый из нас, хотя бы раз к нему за разрешением спора или мудрым советом приходил. Говорим ему: "Давай, Анвар, если какие споры возникнут, - к тебе приходить будем, ты будешь решать, кто прав, кто виноват?" Он соглашается, и так у нас появляется судебная власть.

Вот, собственно, и весь механизм реализации власти. Он масштабируется от поселка до города, от города до региона, от региона до всей Федерации. И никто из нас пятерых при этом не стал выше или важнее других - просто у них появилась дополнительная ответственность за общее дело и уважение к ним будет зависеть от того, как они с этим делом справляются.

Упомянутая мной Леся Рябцева в свое время писала пост, дословно уже не вспомню, но суть его была в том, что "а вы не оробеете, если Путина увидите?" Нет, Лесь, я не оробею. Потому что он для меня - просто руководитель администрации, которую я нанял за свои деньги решать мои проблемы, а также проблемы моих сограждан, охранять и расширять мои права и права моих сограждан, содействовать увеличению моего и моих сограждан благосостояния и достоинства. На мой взгляд, он с этой работой справляется плохо (уж простите, если обидел, Владимир Владимирович, но такова моя оценка Вашей деятельности - готов обосновать, если интересно). Он для меня - не великий лидер, не кумир, не сверх-человек, не властитель дум и миров, а просто начальник моей администрации, предназначенной для того, чтобы осуществлять мою власть.

Именно поэтому я предлагаю всем задуматься о том, какое место в нашем лексиконе заняло слово "власть" - кого именно вы ассоциируете с этим объектом? Задуматься и перестать применять его по отношению к конкретным людям, возглавляющим или работающим в различных отделениях администрации: будь то Федеральное правительство, районный суд или бухгалтерия вашего ТСЖ.

Что же касается оскорблений, то я лично придерживаюсь лично для себя правила людей не оскорблять. Не хочу, чтобы оскорбляли меня, и не хочу оскорблять других - такое, вот, мое личное предпочтение. При этом я (в той же Конституции) читал про свободу слова, которой нас (пока еще) официально не лишили - и вижу ее как базовую ценность, на которой строится общество, в котором я хотел бы жить и на благо которого я хотел бы служить и (даже) платить налоги.

Исходя из этой ценности, я считаю, что каждый человек волен говорить и думать все, что ему заблагорассудится, в том числе и про другого человека, в том числе и то, что может показаться ему оскорбительным.

При этом я свято верую в принцип, что "моя свобода размахивать руками заканчивается у кончика носа другого человека", поэтому я считаю, что любой человек, который почувствовал, что его чувства оскорблены, имеет право потребовать извинений, в том числе и публичных, а также компенсации нанесенного ему ущерба (морального, репутационного, какого угодно) как непосредственно у обидчика, так и через суд.

И ни при каком раскладе я считаю невозможным вводить уголовное наказание за высказывание слов, пусть и самых оскорбительных или даже общественно опасных, - потому что свобода слова на то и свобода, что она не должна быть ничем не ограничена, кроме внутренних убеждений говорящего.

А сенатору Клишасу (если Вы, конечно, читаете эти строки) хочу сказать по поводу его инициативы: Андрей Александрович, спасибо Вам за заботу о защите моих чувств. Да-да, закон о запрете оскорбления власти защищает лично меня, как единственный ее источник, от оскорблений и клеветы. Спасибо, но не надо. С теми, кто меня оскорбляет, я сам, без вашей помощи договорюсь.